Власти были застигнуты врасплох быстро возникшей опасностью

Политический характер движения выяснился только 7-го. 

Газет не было. Министр  В. Н. Коковцов, например, узнал о готовящихся событиях только вечером 8 января, когда его вызвали на экстренное совещание у министра внутренних дел.

Градоначальник до последней минуты надеялся, что Гапон «уладит все  дело»!       

Угроза движения стотысячной толпы на дворец с петицией революционного содержания создавала для власти трудную задачу…

хЕдинственным способом  помешать толпе овладеть цент­ром города была установка кордона из войск  на всех глав­ных путях, ведущих из рабочих кварталов ко дворцу.

Объявления от градоначальника, предупреждавшие, что   шествия запрещены и что участвовать в них опасно, были  расклеены по городу вечером 8 января. 

Большие типог­рафии не работали,
а типография градоначальства могла изготовить
только небольшие невзрачные афишки.

Между тем руководители движения весь день 8 января объезжали город и на несчетных митингах призывали народ идти к дворцу. Там, где Гапон сомневался в аудитории, он успокаивал, говоря, что никакой опасности нет, что царь примет петицию и все будет хорошо.

Там, где настроение  было более революционным, он говорил, что если царь не примет требований рабочих — «тогда нет у нас царя», и толпа ему вторила.    

«Выдвигается социал-демократия. Враждебно встречен­ная, она вскоре приспособляется к аудитории и овладевает ею. Ее  лозунги подхватываются массой и закрепляются в петиции», -

пишет Троцкий в своей книге о 1905 г.

Для придания демонстрации «защит­ного цвета» в глазах полиции и войск, Гапон и другие вожа­ки движения посоветовали демонстрантам нести в первых рядах иконы и царские портреты.